Ассасины - Страница 161

161

Д'Амбрицци писал, как нервничал тогда Торричелли, наблюдая за действиями Саймона, который усердно выполнял миссию за них обоих. Он наблюдал за тем, как Саймон вербовал ассасинов, как он вскоре изменил отношение к своему заданию, возненавидел все то, за что боролись нацисты, возненавидел их самих и все их действия. Д'Амбрицци стал свидетелем тому, как у Саймона зародилось недовольство Папой Пием за его симпатии к фашистам, нескрываемую враждебность к евреям и другим жертвам нацизма, его отказ выступить с моральным осуждением навязанной миру сатанинской тирании. И вот неизбежно Саймон взял контроль над ассасинами в свои руки, а затем отсек все связи между наемными убийцами и Торричелли. Тот с облегчением устранился. И вот после этого Саймон начал отсекать связи между ассасинами и самим Папой Пием, а потом и между ассасинами и Церковью во всех их формах. Состоявшие в рядах наемных убийц священники, монахи и миряне, убежденные, что действуют исключительно во благо Церкви, постепенно превратились в личную маленькую армию Саймона, которой он мог распоряжаться по своему усмотрению.

Именно тогда Саймон Виргиний превратил их в сплоченную антифашистскую группу, лишь изредка и для отвода глаз выполняющую задания немцев. Ассасины начали убивать симпатизирующих фашистам священников и информаторов, прятали евреев и бойцов Сопротивления в церквях и монастырях.

И вот когда к Торричелли пришли представители немецкой администрации и отдали прямой приказ устранить священника, доставлявшего оккупационным силам немало неприятностей, Торричелли и Саймон вступили в открытый конфликт. И Торричелли уже не мог закрывать глаза на то, что Саймон работает против него и людей, отдающих приказы из Рима.

Примерно в это же время Торричелли узнал, что Саймон планирует устранение какого-то очень важного человека. Об этом плане, как понимал Саймон, Торричелли мог узнать только одним путем — через прокравшегося в ряды ассасинов предателя.

Однако выбора у Саймона тогда не было, и он попытался осуществить покушение. Откладывать его было нельзя, все было рассчитано с точностью до секунды. Жертва должна была приехать в Париж на специальном литерном поезде, маршрут пролегал через Альпы. Все было готово к покушению. Но немцев предупредили заранее, и они подготовились. Отчет Д'Амбрицци о провале операции был довольно скуп и схематичен. Несколько бойцов из отряда Саймона были убиты, остальным удалось бежать в Париж. Там Саймон и затеял расследование с целью выявления предателя.

Торричелли отчаянно пытался убедить его, что он бы никогда не допустил такой подлости, как предательство, пусть даже и не одобрял деятельности группы Саймона в целом. И вот в конце концов Саймону удалось напасть на след оборотня, им оказался священник, отец Лебек, о котором рассказывал мне Лео, ставший свидетелем страшной сцены на заброшенном парижском кладбище. Саймон задушил предателя собственными руками. А затем распустил своих ассасинов, поскольку до него дошел слух, что из Рима к ним направляется дознаватель. Последнее, что знал о Саймоне Д'Амбрицци, так это то, что он отправил двух своих людей на север Ирландии, в монастырь Сент-Сикстус, поручив им доставить туда конкордат Борджиа.

* * *

Мы сидели в салоне первого класса «Боинга-727» и пили послеобеденный коньяк, когда отец Данн добрался до этого момента в необычных мемуарах Д'Амбрицци. А меня, как всегда, мучили вопросы. Вернее, два из них. Пока что вроде бы все, что рассказывал мне брат Лео, подтверждалось.

Но кто ехал в том поезде? Точнее, чью именно жизнь спас тогда предатель Кристос, он же отец Ги Лебек?...

И второе: меня не переставал удивлять тот факт, что Д'Амбрицци решил изложить всю эту историю на бумаге. И потом, если бы речь шла о другом человеке, я задал бы себе еще один вопрос, а именно: каким образом он вообще узнал об ассасинах? С Д'Амбрицци здесь все более или менее ясно, он был своим, он находился там во время войны, к тому же человеком был весьма наблюдательным и сообразительным. А потому мог довольно много знать. Но к чему понадобилось ему записывать все это, да еще оставлять эти бумаги в чужом доме, а потом и вовсе забыть о них?

Больше всего я удивился самому факту существования «завета» Д'Амбрицци; при этом следовало отметить, что почти ничего нового к рассказу брата Лео или к тому, что поведала мне Габриэль Лебек, он не добавил. Мне не хотелось преуменьшать значение этого открытия отца Данна. Но ведь именно так обстояли дела. Единственно значимым показался мне тот факт, что Д'Амбрицци мог наблюдать за осуществлением заговора Папы Пия, активизацией группы ассасинов.

Данн выслушал меня, затем склонил голову набок и одарил долгим и пытливым взглядом исподлобья.

— Продолжение следует, мальчик мой. Разве я сказал, что закончил?

Д'Амбрицци выжидал и продолжал наблюдать за драмой, разворачивающейся между нацистами, Ватиканом и противоборствующими им ренегатами-ассасинами. Настало лето 1944-го, и в августе Париж был освобожден союзническими войсками. Немецких оккупантов изгнали, но сама война еще не закончилась. В городе царила полная неразбериха. Не хватало продуктов, самых необходимых товаров, люди роптали, на смену радости пришли горечь и разочарование. Те же, кто сотрудничал с оккупационными властями, жили в постоянном страхе, опасались мести со стороны патриотов. По всем районам Парижа прокатилась волна жестоких убийств. В такой вот обстановке человек из Ватикана продолжал свое расследование убийства отца Ги Лебека и еще двух дел: отказа от повиновения маленькой армии наемников Саймона и попытки покушения на жизнь человека в поезде. По мнению Ватикана, ассасины провалили важнейшую миссию, доверенную им самим Папой.

161