Ассасины - Страница 178

К оглавлению

178

Отлично. Лучше не бывает!...

И ведь как затаился, ничем не выдает своего присутствия. Я слышал лишь собственное дыхание и залпы салюта за стенами. Небо в высоких окнах поминутно озарялось разноцветными вспышками.

А потом вдруг я услышал тихий шаркающий звук, точно мой преследователь сделал шаг или два, но никак не мог определить, откуда он донесся. Да он может быть где угодно, за длинными рядами стульев или вот там, в тени, под сводами. Снова тот же звук, он эхом, точно мячик, отброшенный рукой ребенка, раскатился по помещению. Где-то он ходит, двигается тихо и осторожно, высматривает, как бы незаметней подобраться ко мне.

— Мистер Дрискил?

Я снова застыл, сжимая в руке игрушечный револьвер, изо всей силы вжался в свод арки. Откуда донесся голос? Нельзя отвечать. Нельзя выдавать своего местонахождения. Иначе я мертв.

— Ну, будьте же разумным человеком, мистер Дрискил. Нам надо поговорить.

Двигается бесшумно, как призрак. Или туман, наползающий на поля в ночи. Я начал отступать к стене. Нащупал ее, прислонился, еле слышно вздохнул. Слева от меня тянулась призрачно-серая полоса, через выбитую панель витражного стекла просачивались отсветы фейерверка. Если преодолеть эту полосу, если пойти дальше вдоль стенки, можно попытаться найти заднюю дверь, она наверняка должна тут быть. Найти и выбраться из ловушки.

Выйти на улицу, затеряться в ночи. Интересно все же, как это он меня выследил? Ведь я был уверен, что оторвался от него, и на тебе, пожалуйста...

Кто он? И какую роль играет при Саммерхейсе?

Возникали все новые вопросы, и ответов на них не находилось. Я чувствовал себя совершенно беспомощным, точно провалился в яму-ловушку, полную гремучих змей.

Я знал, чувствовал, что он двигается где-то там, чуть поодаль. А потом вдруг решил: черт с ним, надо рискнуть, перескочить через эту сероватую полоску света на полу, всего-то шаг или два. И вот я изготовился, затаил дыхание, рука сжимает игрушечный револьвер, глаза примериваются, прикидывают расстояние...

И тут из темноты вынырнула рука, опустилась мне на плечо. Он был рядом, дышал прямо мне в ухо.

— Осторожней, мистер Дрискил, не делайте лишних движений. Тут, рядом, нож... очень острый... — Я ощутил, как острие, проколов плащ и рубашку, уперлось в основание шеи. Он крепко ухватил мою руку и стал вытаскивать ее из кармана. — Отдайте мне револьвер, мистер Дрискил.

— Но послушайте... он...

— Ш-ш-ш... — Он разжал пальцы и вынул револьвер. — О, мистер Дрискил... да он же игрушечный! — Он сунул мне оружие обратно. — Будьте осторожны, очень осторожны.

И он подтолкнул меня к полосе серого света. Я осторожно повернул голову, ожидая увидеть зеленую тирольскую шляпу, страшный шрам.

Но ничего подобного. Это был совсем другой человек.

Острие снова кольнуло меня в основание шеи.

— Отправляйтесь домой, мистер Дрискил. Домой, и я буду за вас молиться. Ступайте туда, где можете принести пользу. Лично я против вас ничего не имею. Вы... и монахиня. Просто уезжайте, и все.

Он смотрел на меня холодными бездонными глазами, слабые отблески света отражались в стеклах очков. Хорстман...

А потом он исчез. Растворился.

Я был в церкви один.

3
Дрискил

Я стоял в самом конце узкой грязной дороги, слушал, как где-то вдалеке лают собаки, смотрел на луну, время от времени выныривающую из-под облаков. Я припарковал взятый напрокат «Ситроен» у обочины, среди грязи и луж, следуя инструкции Данна. Позвонил он мне вскоре после того, как я вернулся в гостиницу.

— Но как, черт побери, я узнаю, что это именно та грязная узкая дорога? — Я изо всех сил старался сдерживаться.

Слишком уж много пришлось пережить за последние пару часов.

— Вы в порядке? Что-то голос у вас какой-то нервный...

— Позже все расскажу. Вы не поверите.

— Ладно. И все же успокойтесь и слушайте меня. Сестра Элизабет с вами?

— Не совсем. Итак, объясните еще раз, какая именно грязная дорога?

— Остановите машину, — сказал он, — потом выйдите и прислушайтесь. И услышите лай собак. Если не услышите, значит, не туда приехали. И не забудьте надеть высокие резиновые сапоги, мой друг.

И вот наконец я услышал лай собак и обернулся к чудной маленькой машинке, где тихо сидела Элизабет и смотрела на сгущающийся над полями туман. С того момента, как я увидел ее в холле гостиницы, говорили мы мало. Я понимал, что должен извиниться перед ней, и не мог себя заставить. Я знал, что был прав, когда говорил все эти резкие слова о Церкви и ее приоритетах, о том, как все это ранит меня. И в то же время никак не хотел признавать того факта, что Элизабет не только монахиня, но и живой человек, который доверился мне, раскрыл мне всю свою душу.

Мне страшно хотелось рассказать ей о том, что произошло со мной в городе. О Саммерхейсе, о коротышке со страшным шрамом. И о Хорстмане. О том, как он подкрался ко мне, положил руку на плечо...

Хорстман.

Когда я понял, что он исчез, искать его в любом случае было уже поздно. Я выбежал на площадь, в толпе его видно не было. И Саммерхейса с коротышкой — тоже.

Казалось, что все это был только сон. Что все это лишь привиделось мне, но, разумеется, никакой это был не сон. Нет, нет, все это было, происходило со мной по-настоящему. Это была явь, реальность. И Саммерхейса я видел, и Хорстман подкрался ко мне в церкви, и мне страшно хотелось рассказать обо всем этом Элизабет, но я не стал.

Решил сперва разобраться сам в том, что произошло со мной за эти последние два часа.

Я все еще жив.

А ведь мы были с ним в церкви вдвоем.

Никто не мешал ему прикончить меня, но он не стал этого делать. Я все еще жив и никак не могу придумать сколько-нибудь приемлемого объяснения случившемуся. Сцена действия завалена мертвыми телами. Почему среди них нет меня?

178